Борис Годунов - Страница 18

Рузя

А кто ж, когда не вы? кто смеет красотою
Равняться здесь с моею госпожою?
Род Мнишков — ничьему еще не уступал;
Умом — превыше вы похвал...
Счастлив, кого ваш взор вниманья удостоит,
Кто сердца вашего любовь себе присвоит —
Кто б ни был он, хоть наш король
Или французский королевич —
Не только нищий ваш царевич,
Бог весть какой, бог весть отколь.

Марина

Он точно царский сын и признан целым светом.

Рузя

А все ж он был прошедшею зимой
У Вишневецкого слугой.

Марина

Скрывался он.

Рузя

Не спорю я об этом —
А только знаете ли вы,
Что говорят о нем в народе?
Что будто он дьячок, бежавший из Москвы,
Известный плут в своем приходе.

Марина

Какие глупости!

Рузя

О, я не верю им —
Я только говорю, что должен он конечно
Благословлять еще судьбу, когда сердечно
Вы предпочли его другим.

Служанка

(вбегает)
Уж гости съехались.

Марина

Вот видишь: ты до света
Готова пустяки болтать,
А между тем я не одета...

Рузя

Сейчас готово все.
Служанки суетятся.

Марина

Мне должно все узнать.

II

Начало сцены «Царские палаты», исключенное из печатной редакция

Ксения

(держит портрет)

Что ж уста твои
Не промолвили,
Очи ясные
Не проглянули?
Аль уста твои
Затворилися,
Очи ясные
Закатилися?..

Братец — а братец! скажи: королевич похож был на мой образок?

Феодор

Я говорю тебе, что похож.

Ксения

(целует портрет)

Далее как в основном тексте.

III

Отрывки из сцены «Краков, дом Вишневецкого», исключенные из печатной редакции

1

Самозванец

Лишь дайте мне добраться до Москвы,
А там уже Борис со мной и с вами
Расплатится. Что ж нового в Москве?

Хрущев

Все тихо там еще. Но уж народ
Спасение царевича проведал,
Уж грамоту твою везде читают,
Все ждут тебя. Недавно двух бояр
Борис казнил за то, что за столом
Они твое здоровье тайно пили.

Самозванец

О добрые, несчастные бояре!
Но кровь за кровь! и горе Годунову!
Что говорят о нем?

Хрущов

Он удалился
В печальные свои палаты. Грозен
И мрачен он. Ждут казней. Но недуг
Его грызет. Борис едва влачится,
И думают, его последний час
Уж недалек.

Самозванец

Как враг великодушный,
Борису я желаю смерти скорой;
Не то беда злодею. А кого
Наследником наречь намерен он?

Хрущов

Он замыслов своих не объявляет,
Но кажется, что молодого сына,
Феодора — он прочит нам в цари.

Самозванец

В расчетах он, быть может, ошибется,
Ты кто?

Карела

Казак. К тебе я с Дона послан.

2

И я люблю парнасские цветы.
(читает про себя).

Хрущов

(тихо Пушкину)
Кто сей?

Пушкин

               Пиит.

Хрущов

                         Какое ж это званье?

Пушкин

Как бы сказать? по-русски — виршеписец
Иль скоморох.

Самозванец

                        Прекрасные стихи!
Я верую в пророчества пиитов.

IV

Отрывок, следовавший за исключенной сценой «Ограда монастырская»

Где ж он? где старец Леонид?
Я здесь один и все молчит,
Холодный дух в лицо мне дует
И ходит холод по главе...
Что ж это? что это знаменует?
Беда ли мне, беда ль Москве?
Беда тебе, Борис лукавый!
Царевич тению кровавой
Войдет со мной в твой светлый дом.
Беда тебе! главы преступной
Ты не спасешь ни покаяньем,
Ни Мономаховым венцом.

Комментарий

Трагедия писалась в Михайловском с декабря 1824 г. по ноябрь 1825 г. Напечатана впервые только в 1831 г. На сцене при жизни Пушкина не могла быть поставлена по цензурным соображениям. Пушкин несколько раз читал ее публично, после возвращения из ссылки в 1826 г., в Москве и позже в Петербурге.

В двадцати трех сценах «Бориса Годунова» выразительно и исторически верно показана эволюция настроений народа в изображаемую эпоху: сначала политическое равнодушие, инертность, затем постепенное нарастание недовольства, все усиливающееся и, наконец, разрастающееся в народное восстание, бунт, свергающий с престола молодого царя, после чего народ, возложивший все свои надежды на нового, «законного» царя, снова теряет свою политическую активность и превращается в пассивную толпу, ожидающую решения своей судьбы от царя и бояр. Такой характер, как известно, имели все народные восстания до появления на исторической сцене пролетариата. Пушкин несколько сдвинул, сократил процесс народного движения начала XVII в., завершив события своей трагедии воцарением Димитрия Самозванца. Между тем в действительности события бурно развивались и дальше, и кульминацией, высшим подъемом революционных настроений и действий борющегося против своих угнетателей народа было не свержение династии Годуновых (как у Пушкина), а более позднее движение, предводимое Болотниковым. Однако, несмотря на эту историческую неточность, общая схема событий дана у Пушкина очень верно и в высшей степени проницательно.